понедельник, 04 февраля 2013
Пересмотрела старый фильм 1958г, дирижёр Превитали. Несмотря на убогое оформление (картонные декорации и ватные бороды) и жуткое качество видео, смотрится гораздо интереснее современных ярких и богатых постановок. Спектакль сделан на редкость музыкально. Ну и поют все, само собой, великолепно. Удивительная нежная Лю, царственная, властная, но и ранимая Турандот. Калаф-Корелли. А какие Пинг-Понг-Панг! Объеденье!. Эх, был бы хороший звук, уж шут с ним, с изображением.
читать дальше
Франко Корелли – лучший Калаф на свете. Почему, ну почему же все-таки? Трудно сформулировать. Может быть холодная отстраненность этого издёрганного невротика, накладываясь на образ одержимого бешеной страстью сказочного принца, создает этот эффект возвышенности, легкости и мощи одновременно. И еще непередаваемый тембр голоса, лишенный слащавости, но и без металлического оттенка.
Финальная сцена первого акта, где Калаф собирается ударить в гонг, вызываясь на смертельное испытание – определяющая сцена для образа монгольского принца. «Турандот! Турандот!» - это не просто крик страсти, это так сказать программное заявление Калафа. А эхом ему - предсмертные крики персидского искателя руки жестокой принчипессы. А дальше – принц идет к гонгу, музыка несется. Старый Тимур умоляет опомнится, Лю плачет, Пинг-Понг-Панг хватают за руки, за полы кафтана… Но нет, прочь с дороги все, ибо – ТУРАНДОТ! Например, у обожаемого мной Доминго – это неистовость желания. Глаза заволокло туманом, он рвет тельняшку - «Люблю, хочу! Вотпрямсщас».
У Корелли же все как-то иначе. Он не теряет рассудок. Да, в сердце бушуют бури, чувство сжигает изнутри, но этот Калаф совершает осознанный поступок - добиться ее любви, пусть даже ценой жизни (и не только своей).
«Турандот» Пуччини заканчивается (для меня) сценой смерти Лю. Все-таки оптимистичный и жизнеутверждающий финал этой сказки моя душа не принимает. Ну не верю я в любовные восторги над неостывшим телом этой робкой девочки. Ладно Турандот, что для нее смерть ничтожной рабыни. Она уже не один десяток голов снесла в параноидальном стремлении лелеять свою девственность и дальше. Но Калаф? Как, как? Он сможет перешагнуть через тело Лю и наслаждаться радостями супружеской жизни?
Маэстро Пуччини выпутаться из этой моральной дилеммы так и не смог. Или не успел, смерть помешала.
@темы:
про оперу
